К тому же все корабли там корпоративные, других нет.

— Откуда тебе это известно?

— Один из бездомных рассказал, он там работал раньше.

— Ну что, экспертиза подтвердила — запись настоящая, не монтаж. Что скажете, представители полицейского управления?

— Господин судья, мы можем сделать перерыв? Нам нужно поговорить между собой.

— Хорошо, перерыв полчаса, потом выношу решение, — он вышел из зала заседания в боковую дверь, а в основную вернулись все родственники.

Тихонько спросил адвоката:

— Что она хочет?

— Не знаю, сейчас послушаем. Вроде всё в нашу пользу складывается, судья к тебе благосклонно настроен. Пока не скажу, ничего не говори ей.

— Понял.

Они все вместе подошли к нам. Начала, как не удивительно, не адвокат, а другая дама в полицейской форме:

— Здесь все родственники тех, кто летел с вами в этот злополучный рейс. Можете рассказать, что там произошло?

— Вы же всё слышали только что?

— Нас интересует судьба наших родных.

Здесь вмешался мой адвокат:

— Подожди, ничего не говори. Пускай все сначала подпишут, что отказываются от всех претензий к тебе на основе того, что ты будешь говорить.

Несколько минут стояла пауза, она и адвокат вышли из зала, а остальные подписали отказ от претензий.

— Всё, можешь рассказывать.

— Понимаете, я не успел толком познакомиться с вашими родными, поэтому не знаю их даже по именам. В общем, нас на корабле нас силой запихнули в абордажный бот и мы вылетели на планету вместе с наёмниками.

— Скажи, а почему вы не сопротивлялись и не заставили пилота не лететь туда?

— Во-первых, сам корабль вёл бой с боевой станцией на орбите планеты, а во-вторых, как ты можешь заставить пилота? У него был приказ лететь за всеми. Пилота заменить мы не могли, ведь никто из нас не мог сам пилотировать челнок. К тому же искин не дал бы доступ к управлению челноком.

— Что произошло дальше?

— Как я уже сказал, мы летели последними. Я подключился к камерам челнока и хорошо это видел. Внизу уже шёл бой. В общем, я успел сказать пилоту, чтобы уводил челнок оттуда, но он отказался это сделать. Как раз по нам начали выпускать ракеты с земли, впереди летящие челноки смогли увернуться от них. Мы тоже от одной увернулись, а вторая в нас попала прямо во входной люк на носу. Лейтенант и пилот сразу погибли. Я тогда, правда, это не знал и пытался привести в чувство пилота челнока.

Челнок закрутило и мы потеряли управление, плюс разгерметизация. Хорошо искин остался цел и в последний момент смог немного затормозить. В общем, мы прилично ударились о землю. От удара я потерял сознание. Не знаю, через сколько пришёл в себя, вишу на ремнях безопасности, как и все остальные. Челнок воткнулся носом в землю и стоит почти вертикально. Из него не выберешься — там, где был выход, теперь земля.

Отстегнулся и сполз вниз, я оказался самым последним на корме. Проверил лейтенанта и пилота — оба погибли. Начал проверять остальных — все, кто был в носу челнока, погибли. Искин дал данные, что остались живы семь или девять человек, извините, точно не помню. Начал отстёгивать двух девушек, они летели рядом со мной и остались живы. Спустил вниз вначале одну, потом другую.

— Что было с ними?

— У одной что-то со спиной, она была в сознании и разговаривала со мной. Вторая без сознания, у неё ранение в грудь. У них отсутствовали аптечки в скафандрах. Я достал одну из аварийного набора, вторую снял у погибшего пилота и поставил им. Полез уже за следующим раненым, как в челнок попали из танка. Меня отбросило и сильно ударило об стену. Дальше плохо помню. Меня контузило и осколок попал в ногу.

— Откуда ты узнал, что контузило?

— Скафандр сообщил и вколол мне что-то очень сильное. У меня всё долго перед глазами всё плыло. Когда подействовали препараты, открыл глаза. Смотрю — кормы теперь у челнока нет и искина тоже. В общем, все кто был на корме, тоже погибли. В челнок кто-то заглянул, проверил, затем сказал, что все погибли и исчез. Сам я ещё полежал немного и потом попытался встать.

Проверил, нашёл ещё одного живого и тоже его спустил вниз. Он оказался тяжело раненый, весь скафандр был дырах. Дальше оставил им два сухих пайка, бутылку воды и полез наверх. Помочь я им больше ничем не мог. С трудом вылез из челнока, бой уже шёл далеко в лесу, пополз от него. Дальше меня обнаружили и вырубили. Очнулся уже голый в грузовике, потом суд и рабство. На этом всё.

— Когда ты оставил челнок, трое были живы?

— Не знаю точно, все трое были без сознания, но по показаниям скафандров они в тот момент ещё были живы.

— Что можешь рассказать про мою дочь? — спросила представитель полицейского управления.

— Какая из них?

— Рассказывай про обоих, — сказала другая дама, тоже в полицейской форме.

— Что я могу про них рассказать? Мы практически не общались на корабле, я даже не знаю, как их зовут. Они там с тремя молодыми людьми вместе время проводили. В челноке обе сидели рядом со мной. Общался я только с одной, когда мы уже упали, она в сознании была, пока в нас не попали. После взрыва им должно было меньше достаться, чем мне. Они на полу лежали.

— Как думаешь, что с ними стало?

— Не знаю, могли просто добить или, как меня, в рабство продать. Ничего об их дальнейшей судьбе я не знаю. Возможно, они даже смогли выбраться самостоятельно из челнока. Хотя это сделать было совсем не просто.

— Что за молодой человек, можешь сказать? — спросила одна из женщин.

— К сожалению, я не знаю, он в скафандре был, а искина после взрыва уже не было. Как уже говорил, лично я не был ни с кем знаком, общался в основном с лейтенантом, а он погиб сразу.

— Там что, нельзя дышать без скафандра?

— Можно, но я ведь тогда этого не знал. Не представлял, что это за система и что за планета.

После моего рассказа все замолчали и каждый думал о своём. Первой нарушила это молчание дамочка в полицейской форме:

— Скажи, ты бы не хотел туда снова слетать?

— Нет.

— Давай так, ты получишь нейросеть от полицейского управления, взамен подпишешь соглашение слетать с нами туда и помочь найти наших близких.

— Нейросеть я и так потерял по вине полицейского управления и мне её должны возместить. Кроме того, лететь вам туда не советую, там не действуют никакие федеральные законы. Лучше наймите детектива там на планете, он вам прояснит судьбу ваших близких.

— Пробовали, нанимали двоих даже. Оба прислали ответ, что они погибли.

— Значит это так.

— Они не прислали никаких подробностей, если ты говоришь, что они были живы.

— Живы были, когда я покинул челнок. Что с ними случилось дальше — я не знаю, могли просто добить.

— Возможно, живы и в рабстве.

— Тоже возможно.

— Вот и нужно это выяснить.

— Лететь туда — большая глупость. Вы обратно не вернётесь. Корпорация никого не выпускает с планеты и им плевать на ваши погоны. Судья корпорации посмотрел на моё удостоверение и сказал «виновен». Хотя прекрасно знал, что меня нельзя продавать в рабство.

— Вот поэтому ты и нужен.

— Я туда не вернусь.

— Подумай хорошо, я бы на твоём месте согласилась с этим предложением, — это адвокат полицейского управления вернулась к нам.

— Я подумал. Мой ответ — нет.

— Ты думаешь, что сможешь расторгнуть контракт? Не получится. Я выяснила, нейросеть у тебя стояла неизвестная, так что получишь самый дешёвый нейролинк и дальше служить в группу спецназа.

— Вы, видимо, плохо читали мой контракт. Там написано «техник», а не «спецназ».

— В спецназе тоже служат техники.

— Лучше в спецназ, чем возвращаться обратно.

— Тебе решать.

Она явно расстроилась моим ответом, как и дамочки в форме. Они думали, что я соглашусь после этого. Теперь понятно, почему она гонялась за мной.

— Послушай, может, ты горячишься? — это уже мой адвокат обратился ко мне.

— О чём ты?

— Может, стоит рассмотреть их предложение?

— Лететь туда — чистой воды самоубийство. Оттуда никто не выберется.

— Тебе же это удалось?

— Мне повезло и больше так не повезёт. Кроме того они просто туда не долетят, хотя сейчас там нет боевых станций, но всё равно планета охраняется.

— Тем более, что ты теряешь, долетите и вернётесь. Зато получишь нормальную нейросеть.

— Что дальше? Эта же группа быстрого реагирования?

— Послушай, вряд ли судья разорвёт твой контракт.

— Почему? Ты же сам сказал, что всё